— Очень любит спорт. Прекрасный фехтовальщик; в ранней юности считался даже забиякой. Увлекается парусными гонками, имеет яхту... Впрочем, теперь-то ему будет не до спорта и не до драк!

— Благодарю вас! Вы можете идти, Мортон.

Виконт прошел в спальню миледи. Она встретила его в ночной одежде. Модная прическа была уже распущена, золотые волосы падали на плечи. Виконтесса сделала нежнейшее лицо, закрыла глаза и подставила мужу благоуханную щечку для поцелуя.

— Как здоровье Изабеллы? — осведомился он.

— Ей уже лучше, — последовал уверенный ответ. Миледи после охоты еще не успела заглянуть в детскую, но в безошибочности своего ответа не сомневалась. — У тебя какие-нибудь новые вести, Фредди?

— Ничего особенного, Нелль.

— Кто у тебя вчера ночевал, милый?

— Лорн, помощник с «Окрыленного».

— Значит, корабль вернулся?

— Да. Он, вероятно, уже на причалах верфи. Лорна я отправляю в Африку к твоему любимцу — Каррачиоле... Скажи-ка мне, Нелль, как идут твои дела с Блентхиллом?

Задавая этот вопрос, виконт потянулся к свече на столике и зажег сигару. Виконтесса вздохнула.

— Он объяснялся мне уже дважды: вчера во время танцев и сегодня в поле. Мой выстрел по фазану сразил и его.

Супруг улыбнулся краем губ.

— Зачем ты навязываешь мне этого медведя, Фредди?

— Скоро ты поймешь сама, как это необходимо.

— Но ты так неласков со мною, милый! Мне кажется, я этого не заслужила.

— Нелль, дорогая, сейчас не до поцелуев. Скоро выборы. Блентхилл стоит поперек моей дороги... Скажи-ка, давно ли писал тебе граф Артур?

— Мой прежний деверь? Я его терпеть не могу... Впрочем, вчера я получила его поздравление. Он приглашает нас и Блентхиллов погостить как-нибудь у него в Дональд-Корте.

— Вот как? Отлично! Ты уже ответила ему?

— Ну что ты! Когда же я могла успеть?..

— Дорогая, не ленись и сейчас же напиши ему, что я ухожу на войну.

— О Фредди, я так боюсь этого!

— Бог милостив, и отправлюсь я еще не завтра... Но Артуру ты напишешь, что приедешь одна или с дочерью, как тебе будет удобнее. И, может быть, сэр Генри проводит тебя до имения графа. Это мы решим позднее. А там... там ты постараешься сблизиться с молодым Хартли.

— Ах, с этим угольным крезом? Его поместье расположено недалеко от Дональд-Корта.

— Да, и он дружен с Артуром. Ты когда-нибудь видела этого длинноногого джентльмена с лошадиными зубами?

— Я видела его в Дональд-Корте, когда он был еще юношей.

— Так вот, моя умница, умоляю тебя, влюби его в себя, как Блентхилла, а если сумеешь, то еще сильнее.

— Ты с ума сошел, Фредди! Да он на пять лет моложе меня!

— Не на пять, а на десять, моя дорогая... Поэтому он и не устоит перед моей золотой русалочкой. Выведай его вкусы... Но, ради бога, выскользни из этой истории, как вьюн. Малейшая неосмотрительность, малейшее пятнышко на тебе — и все погибло! Нелль, говорю тебе прямо: мне нужно поссорить насмерть Блентхилла и Хартли и убрать их обоих с дороги... Иначе я не попаду в парламент, а ты, моя умница, никогда не станешь настоящей миледи!

— О господи, как все это... сложно, мой Фредди!

4

Узкий светло-серый корпус с приподнятым носом и низкой кормой и голубоватый оттенок оснастки делали яхту «Элли» малозаметной в море на фоне облачного неба. Бультонские моряки привыкли к внезапным появлениям и столь же внезапным исчезновениям этого маленького корабля, который, едва подняв паруса, набирал уже на рейде все двадцать узлов полного хода и скрывался вдали, как морская птица. Внутренняя отделка и все оборудование яхты радовали самый взыскательный глаз и позволяли превращать морское путешествие в настоящий праздник для пассажиров. Девять матросов, стюард, капитан Роберт Трессель и штурман Хью Ольберт могли бы рассказать немало интересного о некоторых рейсах «Элли», но, к сожалению, они были неразговорчивыми людьми!

В полдень 11 августа владелец яхты, вручив пакет для Каррачиолы мистеру Джозефу Лорну, прощался с ним на борту корабля. Они стояли у небольшой носовой пушки.

— По мне, на этом морском гиганте многовато бархата и маловато оружия... но, клянусь всеми попутными ветрами, скорлупка у тебя действительно хороша! Дорого дал бы старый Бернардито за эту игрушку, а Джакомо?

— У тебя на уме одни мертвецы, Джузеппе. Пошли их к черту! Нам пока хватит забот с живыми... Спасибо тебе за этого Неда! Я сделаю из него настоящего парня. А тебя прошу — не застревай на острове. Если придется возиться с черной сволочью, бей ее как попало.

— Скажи, виконт, народ на яхте у тебя обстрелянный?

— Трессель командовал корветом. Ольберт был у меня на шхуне «Удача», отличный моряк. Все горели, тонули, нюхали порох. Груз Каррачиолы от них таить не нужно, они все — участники последней экспедиции Джеффри Мак-Райля в Африку.

— Тебе, старик, самому пора проветриться. Ты же собирался подраться за добрую старую Англию с американцами?

— Я собираюсь подраться за парламентское кресло с двумя высокородными джентльменами... А для этого мне многое нужно, прежде всего — успех! Успех решительно во всем и повсюду, чтобы двор, король, парламент слышали имя виконта Ченсфильда только в сочетании со словом «победа». Его величество король благожелательно отнесся к моей идее колонизировать новый остров. Поэтому надо побыстрее навести там порядок. Если морскому министру взбредет на ум послать какую-нибудь комиссию в мое губернаторство, то она должна застать там цветущие плантации, счастливых колонистов и их благоденствующих черных слуг. Прошу тебя, Джузеппе, вразуми этих невоспитанных негров и научи их хорошим манерам раз и навсегда! После твоих уроков они станут шелковыми. Тогда возвращайся сюда, как на крыльях, а Каррачиолу поскорее отправь в Голубую долину... Скажи-ка, Джузеппе, что это за корабль виднеется там на рейде?

— Это военное транспортное судно «Омега». Вернулось на днях из Нового Света и вскоре уйдет назад. Окружено военной тайной так усердно, что даже мальчишки в порту знают его назначение: порт Йорктаун.

— Когда оно отваливает?

— Это тоже военная тайна. Все говорят: через неделю.

— Ты уже посматриваешь на часы, Джузеппе?

— Да, я назначил отвал ровно на полдень... Счастливо оставаться, Джакомо!

— А тебе ни пуха ни пера, старик!

Когда виконт Ченсфильд уселся в седле, два маленьких кабестана с железными тормозами уже выбрали оба якоря. Они повисли над миниатюрными красными клюзами, похожими на огненные ноздри кровного скакуна, и зыбкая вода гавани запенилась под форштевнем. Через четверть часа вымпел с отдыхающим львом, поднятый над голубыми парусами, уже потерялся в пелене облаков.

В сопровождении камердинера виконт отправился на верфь, где у причала стоял «Окрыленный», словно раненый воин перед палаткой полевого лазарета. Виконт приветствовал капитана Блеквуда, обещал выхлопотать ему награду за доблестный бой с тремя американскими кораблями и ободряюще кивнул пленному французу мосье Шарлю Леглуа.

— Бутби,— подозвал виконт боцмана,— ну-ка, приведи ко мне пленного француза. Я побеседую с ним в капитанской каюте.

— Он, ваша милость, просто жулик, по-моему, этот Шарль Леглуа,— произнес боцман конфиденциально.— Только и умеет, что фехтовать, а моряк вовсе никудышный.

Беседа с Леглуа, к удивлению честного боцмана, заняла у милорда не менее часа. Попрощавшись с французским «охотником за простофилями», как сам пленный изящно отрекомендовал себя виконту, владелец капера отдал распоряжение Блеквуду предоставить мосье Леглуа полную свободу.

Стрелки томпионовского  100  хронометра виконта уже приближались к семи часам, когда владелец покинул борт своего раненого корабля. Отослав камердинера домой, сэр Фредрик верхом направился на Сент-Джекоб-стрит.

Небольшой особняк на Сент-Джекоб-стрит, окруженный кустами запущенного сада, был куплен виконтом для неофициальных встреч в городе.